AES+F: между веком нынешним и веком грядущим

Современное искусство загадочно. Очень. Поэтому и вопросов у зрителей обычно много: что считать арт-объектом, нужно ли произведению быть эстетичным или важно только интеллектуальное содержание экспозиций, привносится ли что-то действительно новое при создании нового «шедевра», etc.

«Манеж», являющийся без преувеличения одним из крупнейших выставочных залов, попытался раскрыть эти темы, организовав совместно с галереей «Триумф» выставку под названием «AES+F. Предсказания и откровения». Экспозиция включает в себя все, что можно (и нельзя, в том числе): скульптурные ансамбли, триптихи, видеоинсталляции, оперу, причем все это имеет свою историю, свой шарм, порой непонятный проходящему зрителю. Чтобы быть в курсе дела, мы, как и «Манеж», попробуем прояснить основные моменты.

Исходной точкой «AES+F» можно считать 1987 год, когда концептуальные архитекторы Татьяна Арзамасова и Лев Евзович, график-дизайнер Владимир Святский организовали свой творческий коллектив «AES» (название — акроним, состоящий из первых букв фамилий). Позднее, 8 лет спустя, к ним присоединился фотограф Владимир Фридкес, в результате чего и сложился гастролирующий ныне коллектив космополитов.

Художники получили признание после «Исламского проекта» (1996), претерпевшего несколько трансформаций. Изначально инсталляция представляла собой поддельный туристический офис, где посетителям продавали путешествия в будущее, а также непримечательные сувениры с элементами исламской культуры: например, Статуя Свободы изображалась в чалме, Сиднейская опера имела минареты. В «Манеже» же представлена иная реализация идеи ‒ был придуман шатёр, внутри которого можно увидеть те же картины, что и на сувенирах. Находясь в этом пространстве, испытываешь странные ощущения: с одной стороны, чувствуется уют, ведь здесь можно полежать на подушках, предварительно сняв обувь, ощутить восточный колорит с помощью музыкального сопровождения; с другой же ‒ атмосфера буквально преломляет, давит кроваво-красным светом, нагнетает, так же окаймляет, как и форма шатра, как и узоры на картинах. Этот диссонанс намеренный, поскольку он наталкивает на размышления о постепенной исламизации западного общества, смешивании культур в ближайшей перспективе. Что, собственно, и оправдалось спустя некоторое время. В итоге, мы сейчас наблюдаем то, о чем пытались предупредить художники, а сами «аесы» получили титул «предсказателей» ‒ отсюда и название выставки.

Будущее, безусловно, не единственная тема коллектива, да и начинается выставка не с этого (экспозиция выстроена тематически, а не хронологически, что обусловлено внутренней архитектоникой ЦВЗ): еще одной центральной линией художников является демонстрация современных привычек, пороков, тенденций, причем в их лиминальной стадии. Лиминальность ‒ это промежуточное состояние между двумя этапами развития человечества, которое не может быть определенным: явления в своей «пороговости» зыбки, из-за чего нельзя оценивать различные феномены положительно или отрицательно ‒ они амбивалентны.

То же видно у художников в работах «Перевернутый мир», «Лиминальная трилогия» («Чистилище», «Ад», «Рай»). Казалось бы, изображаются явно негативные моменты современности: насилие, чрезмерное увлечение виртуальной реальностью, нарочитая эротика, радикальность некоторых идеологий (феминизма, например), праздность, нарциссизм, ‒ но авторы никак не оценивают эти явления. «Аесы» лишь еще глубже погружают посетителей в утрированный Ад, сменяя статическое изображение названных картин динамическим (так называемое «digital painting»). Художники дублируют свои работы в цифровом формате, добавляя сюжет в видеоинсталляции, соединяя «здесь и сейчас» с современностью в глобальном масштабе течение 20-40 минут, причем эффект схож с реакцией на «Исламский проект»: от медитативности к страху, от расслабленности к отчаянию. А каждый зритель сам для себя решает, какая эмоция превалирует и как относиться к увиденному.

Нужно отметить, что в выставке наблюдается что-то наподобие этикета: преобладает интертекст, отсылки (как на себя, так и к средневековой культуре), детализация (коллектив это нескромно именует «новым барокко») в каждом проекте. Поэтому, несмотря на небольшое количество экспонатов, требуется много времени, чтобы все проанализировать, разглядеть. Если точнее, то часов 5, не меньше, так как на выставке представлены и редкие интервью AES+F, и опера Турандот, которая поднимает проблему матриархата и постепенной феминизации общества. Ах да, еще и «оживленные» картины, представляющие расовое и возрастное разнообразие, требуют погружения.

В общем, послевкусие странное, неопределенное, это восхищение и отторжение одновременно: перевернутый мир увидели, путешествие в Ад совершили, в будущее и прошлое заглянули, основу цитации определили. Вопросы заданы, но все же остаются открытыми, как и в начале просмотра экспозиции. Однако в этом и заключается, должно быть, вся суть выставки и нового искусства ‒ саморефлексия и индивидуальная оценка. Поэтому идти в Манеж определенно стоит! За разными впечатлениями, разными предсказаниями, откровениями.

Текст: Алина Галюк